Мой отец погиб за Родину

Проводы

Мне было пять лет, сестре семь месяцев. Всех призванных на фронт мужчин (папе было 30 лет) собрали во дворе военкомата на пересечении улиц Фрунзе и Равенства (Гагарина). К этому месту пришли и женщины с детьми.
Прощание было недолгим. Ворота закрыты. Прощались через смотровое окошечко в один квадратный дециметр. Папа в это квадратик протянул мне кусок сахара. Я помахала ему рукой, и мы с мамой отошли в сторону. Как оказалось, расстались мы с папой навсегда.
Жизнь без отца
Жили мы в коммунальной квартире двухэтажного деревянного дома на втором этаже. Кроме нас было еще три семьи. На всех одна общая кухня и водопровод с холодной водой. Зимой вода в нем замерзала, и мы носили воду из колонки. Ее выдавали по талонам. За ведро – талон. Отопление в комнатах было печное. Туалет – на улице. При всех трудностях жили с соседями дружно, нас объединяло общее горе.
Мы оказались не готовы к войне: ни сбережений, ни запасов продуктов, ни одежды. Сундук был пуст. Как жить дальше, никто не знал. Кроме нас с сестрой в семье жила папина сестра Зоя, которая в три года осталась сиротой, и мама взяла ее к себе, помогла стать на ноги, получить профессию.
С утра до позднего вечера мама работала в госпитале – была лаборантом, а мы, как могли, помогали ей по дому. Госпиталь находился в здании теперешнего ТУСУРа. Мама была военнообязанной, и ее могли в любое время отправить на фронт. В Томске было более 20 госпиталей. Раненых привозили днем и ночью. Эшелоны с тяжелоранеными разгружали ночами. Многие были без рук, без ног. Народ не должен был этого видеть. Все работники госпиталей относились к раненым с большой теплотой и нежностью.
Дети тоже пытались чем-нибудь помочь. Мы приходили в госпиталь и рассказывали стихи, пели, танцевали, думали, что даем концерт. А было нам по шесть-восемь лет. У мужчин в глазах стояли слезы и большая благодарность. Каждый старался нас чем-нибудь угостить. Мы стеснялись брать, но и отказаться не могли: очень уж всегда хотелось есть.
Но мы ходили не за угощением – это был наш посильный вклад в общее дело – в Победу. Много солдат и офицеров из госпиталей не вернулись домой. Они навечно остались на томской земле – на Южном кладбище. Томичи свято хранят память о тех воинах.
Похоронки
А в семьях получали похоронки. Письма с фронта приходили редко, их читали коллективно, всей коммуналкой ждали хороших вестей. Каждый день мы ходили к Дому офицеров, на фасаде которого висела огромная карта военных действий. На ней красными и черными флажками были обозначены линии фронтов. Черные флажки – фашисты, красные - наши.
Шли бои под Москвой. Враг остановлен! Отступает! Но для нашей семьи настал черный день. Почтальон принес письмо. Такие письма в почтовый ящик не опускали, их вручали лично. Мама посмотрела конверт на свет и увидела в углу небольшую бумажку. Она сразу все поняла. Медленно достала извещение, прочитала и заплакала. Мы, дети, были рядом и не очень понимали, почему мама плачет. Нам она сказала, что папы больше нет – он погиб под Москвой. Что произошло, я осознала позднее…
В книге памяти Томской области записано:
«Столяров Андрей Дмитриевич, 1911 г.р., призван на войну в июле 1941 г., рядовой. Погиб в бою 21.11.1943 г. (Томск РВК).
Победа
9 мая 1945 г. – незабываемая дата! Воскресенье. День казался светлым, солнечным и теплым. Соседи плакали и обнимались. Народ выходил на улицу. Было всеобщее ликование.
Настали дни, когда воины-победители стали возвращаться домой. Каждый состав томичи встречали на станции Томск-1. Площадь перед вокзалом была всегда заполнена до отказа. Посередине – небольшая импровизированная трибуна. Все с нетерпением ждали поезда. Ждали, надеясь на ошибку, и те, кто уже получил похоронку.
Но возвращение затянулось на несколько месяцев. Из каждого прибывшего поезда было три-семь воинов. Их встречали радостно и со всеми почестями. Потом народ расходился по домам до прихода следующего поезда…
Отца мы не дождались, а его брат Столяров Илья Дмитриевич вернулся в августе победителем. Свой боевой путь он закончил в Берлине. Потом у него появилась другая семья, он вырастил двух дочерей и чем мог, помогал нам.
А память нам покоя не дает
Нашему поколению, детям-сиротам войны, уже по 70 и больше. Страна отметила 65-летие Победы, но о нас и погибших наших отцах никто не вспоминает. Все почести и льготы достались вернувшимся живыми и их семьям. Нас, детей погибших за Родину воинов, членами их семей не считают. И гложет обида за несправедливость и бездушие властей, допустивших это.