Мои университеты

Семейная история
Свою родословную я знаю со слов близких. В 1912 г. по столыпинскому закону мой родной дедушка Максим Андрейчук с семьей из девяти человек прибыл в Сибирь в поисках лучшей доли. На переселение из д. Гребе Виленской губернии (Литва), где проживало семейство, заставило пуститься отсутствие земельных наделов, без которых обеспечить содержание большой семьи было невозможно. Дед Максим оказался в пос. Подосеновка (р-н Моряковки) Томской губернии. И занялся заготовкой леса и дров. Их возили на продажу в Томск, нанимая лошадей. Со временем купили лошадей, занялись раскорчевкой леса под пашню. Однако ручной труд результатов не дал. Из-за непосильного труда дедушка вскоре умер, а оставшаяся за главу семейства бабушка Зинаида Петровна понимала, что без сельского хозяйства, развивать которое в Подосеновке условий не было, не выжить. Для жизни выбрали с. Кулаково Яшкинского района Кемеровской области с наличием свободных земель, пригодных под пашни и сенокосные угодья. Как рассказывали, двух ведер самогона оказалось достаточно, чтобы получить «добро» на поселение и земельный надел, который в те времена давался только мужчинам. И началась новая жизнь для бабушки и ее детей Ипполита, Таисьи, Антона, Егора, Прокопа, Арсея, Марии и еще двоих, чьи имена не сохранились. Трудолюбие их не знало предела, край поселка стремительно обустраивался и его стали называть Виленским. В 1931 г. братья были раскулачены и пущены по Сибири кто куда.
Детство
К этому времени в семье моих родителей Егора Максимовича и Анастасии Дмитриевны было пятеро детей – Валентина, Сергей, Римма, Александр и я, Владимир, 1929 года рождения. Отец был неграмотный, а мама, сибирячка, закончила три класса церковно-приходской школы, и в деревне считалась грамотным человеком. Родители занимались сельским хозяйством и нас к нему приучали. В мае 1931 г., когда началась коллективизация, на повозке в одну лошадь в сопровождении конвоя отправили нас в Томск, где был пересыльный пункт. В июне погрузили на баржу, и поплыли мы вниз по Оби за 500 км в Каргасокский район, дальше по р. Васюган, и через 40 км высадили на необжитой берег. А баржа поплыла дальше, продолжая выбрасывать горемычных переселенцев на неизведанные места, закрепив предварительно за недремлющим оком спецкомендатуры. Для нашей семьи потеря дома, скота и скарба продолжились потерями близких: от истощения умерли Александр и Римма. Голод, холод, бесправие, непосильный физический труд, голодная смерть детей тяжким грузом легли на плечи наших родителей.
Нам, пацанам, было проще. Мы жили в своем детском мире, не зная, что где-то есть электричество, радио, поезда, кино и многое другое. Так и жил я, пока не закончилось отрочество, а пора взрослеть совпала с началом Великой Отечественной войны.
Казалось жизнь, исполненная физических и душевных травм переселенцев, только стала налаживаться – был создан и развивался колхоз, росло стадо крупного рогатого скота, отара овец, куры, табун лошадей. Отвоеванные у тайги поля давали неплохой урожай ржи, овса и даже пшеницы. Укреплялись личные подворья, подрастала молодежь. И вдруг война! Ушли на фронт брат Сергей, сестра Валентина и отец. Вот когда нам пришлось попотеть на колхозных полях и лесосплавных работах, зарабатывая свои 600 г хлеба! Но учебу не бросали. В 1943 г. инвалидом вернулся Сергей. В 1946-м - сестра и отец.
Помню 9 мая 1945 г. Его я встретил учеником школы в пос. Каргасок. Ликование народа было повсеместно. Все смешалось в одном порыве – слезы и радость на постаревших от горя лицах. Люди устремились в центр поселка на митинг. За все годы после мне не приходилось больше видеть такого единства народных масс. День Победы неповторим!
Эта победа дала подросшему поколению возможность оставить нарымскую ссылку в поисках своего места в жизни. Низкий поклон всем, кто дал нам этот шанс.
Взрослая жизнь
В июне 1946 г. на теплоходе «Пожарский» почти без средств, с деревянным чемоданом, сработанным отцом, и проездным билетом на место в четвертом классе я отправился в томский лесотехнический техникум. Для сведения скажу, четвертый класс – это места на поленнице дров, в проходах коридоров и т.п. Но команда за этим следила нестрого, а если ты помогал на погрузке дров, то и вовсе мог спать, где хотел. Через трое суток, когда кончился запас продуктов и от сажи мы стали похожи на кочегаров, доплыли. Техникум находился в красивейшем месте - Дачном городке на берегу озера Песчаного. Экзамены в пределах знаний седьмого класса трудностей у меня не вызвали, а до начала занятий оставался месяц. Ехать домой не было средств, а потому я нанимался на разные хозяйственные работы к местным жителям и поправлял свое материальное положение.
Вспоминаю Томск тех лет. Повсюду убогость и нищета, транспорт не ходил, прямо по городу проложена железная дорога для доставки угля на ТЭЦ-1, грязь, в магазинах пустые полки. Рабочих рук не хватало, но нас, молодых ребят, учили и учили неплохо. Страна поднималась с колен, жизнь кипела и нас вовлекала в свой круговорот. Мы получали хоть небольшую, но стабильную стипендию. Естественно, ее, 600 гр. хлеба и 400 гр. сахара молодому организму не хватало, и мы искали способ заработать. Лучшей считалась работа на махорочной фабрике. Однако сами не курили и водкой тоже никто не баловался. Жили в общежитии по 6-12 человек в комнате. Жили дружно. Участвовали в художественной самодеятельности, ходили на лыжах и очень любили посещать драмтеатр. Билеты покупали дешевые на балкон.
Самыми трудными за четыре года учебы были 1946-47-й и начало 48-го годов. Зима выдалась суровой, в аудиториях и общаге - собачий холод. Преподаватели приходили к нам в общежитие, выбирали самую теплую комнату и занимались. Зиму худо-бедно обманули, а как только вскрылась река, самовольно оставили занятия и первым теплоходом без билетов рванули по домам. Мудрый наш директор И.И. Панарин своим приказом затвердил это как запланированные каникулы. И через две недели мы вновь приступили к занятиям.
Из дома я привез мешок картошки. Выгрузился в порту, до техникума пять километров пешком. И тут мужик: «Возьми, - говорит, - часы на обмен». Сделка состоялась, я надел на руку свои первые часы «Омега» и в хорошем настроении налегке зашагал в Дачный городок.
…Жизнь налаживалась. После третьего курса нам дали мощную производственную практику - три месяца полевых работ в составе Новосибирской лесоустроительной конторы в лесах Хакасии. Мы работали с приборами, намечали и прокладывали визиры, трассы дорог. Научились многому. И я с большой благодарностью вспоминаю всех, кто преподал нам трудовые уроки.
Беда
1948 год принес невозвратимую утрату. На 52-м году жизни умерла мама. Простая русская женщина похоронена на деревенском кладбище в пос. Ново-Югино рядом со своими детьми. Я не был на ее похоронах, заканчивал второй курс и не ведал о трагедии. Она запретила сообщать мне, заботясь о моем спокойствии. А узнал я вот как. Приехал на каникулы. Из Каргаска до Ново-Югино 25 км проделал пешком и чтобы сократить путь, пошел к дому через огороды. Для этого надо было пройти по колхозным полям, где на прополке капусты работали женщины. Когда поравнялся с ними и поздоровался, они промолчали и только проводили взглядом. Тогда я не придал этому значения, но в ограде племянник Юра на вопрос: «Где бабушка?» произнес: «Баба в ямке». Так я понял, что мамы у меня больше нет…
Лето шло своим чередом. Взрослые были заняты хозяйственными делами, а мы болтались без дела.
Последние каникулы
И тут мой друг Гоша Сафонкин предложил составить ему компанию: он ехал в Самарканд навестить родню. И я решил поехать к маминой сестре Прасковье Дмитриевне, которую никогда не видел и которая жила в г. Фрунзе. Согласие отца и скромный капитал получил без вопросов. Правда, в один конец, но и то хорошо.
Новосибирский вокзал, где мы оказались впервые, был забит до отказа. Инвалиды – на каждом шагу. Они жили на вокзале, как могли, зарабатывали себе на жизнь. Особенно ярко выделялась блатная каста: вели себя нагло, косили под участников войны, организовывали денежные игры. Попал к этим шулерам и я. Проиграл, конечно, все, что было. Хорошо, билеты были в кармане. Стыдно было перед Гошей: казна-то была общая. Ну, ладно, поехали на поезде под названием «пятьсот-веселый», который пускали, когда вокзал уже не справлялся со скопившейся массой народа…
У тетки прожил 15 дней. Впервые увидел, как растут яблоки, арбузы, впервые попробовал их на вкус. Жизнь там была полегче, сказывалось, наверное, влияние климата.
В родное село возвратился с чемоданом яблок, которые вызвали в деревне много эмоций.
Потом был выпускной, диплом и распределение в Новосибирск, где я задержался ненадолго. Пришлось надеть военную форму и вперед - на Дальний Восток в город Спасск-Дальний к месту прохождения службы…
После службы начнется самостоятельная трудовая деятельность, но это уже другой рассказ.