Аксенёнко Иван Иванович
РЯДОВОЙ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ
Светловолосый, голубоглазый, с доброй улыбкой – он, наверное, мог бы стать символом целого поколения русских мальчишек, взрослая жизнь которых началась слишком уж рано и слишком сурово – в боях за Родину той страшной, жестокой Великой войны. И имя у него самое что ни на есть русское – Иван, Ваня, Ванечка…Кавалер Ордена Красной звезды и Ордена Отечественной войны 1-ой степени – Иван Иванович Аксёненко.
…Весна раскрасила яркими красками Могочинское небо, разбросала на Обской ряби бесчисленных солнечных зайчиков, отогрела черёмухи, уже выбросившие из почек свёрнутые листья и готовые нарядиться в белую дымку соцветия, дурманя терпким ароматом могочинских парней и девчат. С фронта приходили тревожные вести: город за городом оставляли советские войска, отступая под натиском фашистов.
Мать тревожно поглядывала на своего старшенького – Ванюшу, которому в начале мая исполнилось восемнадцать лет. Соседка рассказала, что забирают из школы ребят, хотя до выпускных экзаменов ещё целый месяц. Сердце сжалось, предчувствуя недоброе, когда директор школы вызвала к себе. «Пришли повестки на троих ребят, на Вашего Ивана – тоже»,- только и сказала она.
Не было у Ивана выпускного, хотя аттестат он получил – выставили оценки экстерном. 20 мая 1942 года ранним утром причалил к пристани пароход, который уже ждали на берегу. Среди собравшихся были три десятиклассника, уходившие на фронт, одноклассники, учителя, односельчане. Собралась на берегу почти вся деревня, потому что ДЕТЕЙ провожали на фронт впервые. Запомнилось Ивану красное от слёз лицо матери, нахмуренные брови отца, да мелькнувшие в толпе провожающих серые внимательные глаза, неотрывно смотревшие на него…
Потом не раз будут в бреду являться ему эти глаза, успокаивая и подбадривая обессилевшего от выматывающей боли Ивана. Позднее, размышляя, он поймёт, что были эти глаза его судьбой, его ангелом-хранителем, не дававшим отчаяться и потерять надежду и веру. По сей день они рядом с Иваном – подбадривают, оберегают, тревожатся и радуются вместе с ним – серые глаза его жены Валентины.
....Из Новосибирска Иван попал в военно-пехотное училище под Новокузнецком в Кемеровской области. Обстановка на фронте не улучшалась: враг теснил наши войска и подошёл совсем близко к Москве. В начале августа всех курсантов училища выстроили на плацу. После короткого сообщения о положении на фронте, командир училища спросил: «Ну что, бойцы! Добровольцами пойдём?» Так рядовой Иван Аксёненко оказался в составе 75-ой Сталинской стрелковой добровольческой бригады.
В Москве их отпарили в бане, потом выдали обмундирование, оружие и отправили на Калининский фронт. К месту боевых действий добирались по деревянному настилу в болотах. Нужно было пройти 100 километров под непрерывным обстрелом немецких «рам». Новобранцев, ещё не бывавших в боях, приводили в ужас воющие пустые бочки, которые сбрасывали немецкие самолёты, надеясь посеять страх и панику среди солдат. К месту дислокации шли без остановок, не считая коротеньких привалов для отдыха.
Готовилось всеобщее наступление советских войск на всех фронтах, и оно началось 25 ноября 1942 года. С этого момента Иван Аксёненко, недавний десятиклассник, непрерывно был в боях. Небольшой отдых в холодной землянке – и снова атака. «За Родину! За Сталина!» Неся огромные потери, под непрерывным шквальным огнём теснили фашистов наши войска, буквально шаг за шагом возвращая оккупированные территории. Задача была одна: не останавливать наступление при любых обстоятельствах. В одном из боёв получил Иван контузию – завалило его полностью землёй от разорвавшегося снаряда. Спасло от смерти то, что мог шевелить ногами, кое-как освободив их. И товарищи увидели, буквально откопав его из-под земли. Через неделю рядовой Аксёненко был снова на передовой.
Тяжело в восемнадцать лет видеть каждый день смерь, муки раненых, понимать, что очередная атака может оказаться последней и для тебя. «Страха не было,- вспоминает Иван Иванович,- а было сильное желание выжить, уцелеть, дожить до Победы. Что она будет, никто не сомневался, но надо было учиться воевать так, чтобы не убили».
12 декабря 1942 года. После короткой передышки – опять бой. Стояла непростая задача: взять «узловую» станцию Цыцино Калининской области. Она имела важное стратегическое значение, поэтому враг здесь сопротивлялся особенно ожесточённо и упорно. Несколько раз Цыцино переходило из рук в руки. В темноте особенно ярко были видны следы трассирующих пуль, от разрывов снарядов небо светилось, оглушительный грохот, свист, стоны раненых – всё слилось в сплошной гул. Время приближалось к полуночи, а бой не прекращался. В очередной раз рота поднялась в атаку. «За Родину!» - вместе со всеми кричал Иван. И не сразу сообразил, почему вдруг упал. В ступне правой ноги полыхнула нестерпимая боль, в голове пронеслось: «Ранен? Убит?» Яркая вспышка ослепила и потухла…
Сознание возвращалось медленно, нехотя. Сначала Иван почувствовал холод, его трясло, как будто бы он мчался по ухабистой дороге. Рывком хотел подняться и вновь потерял сознание от ужалившей боли. Сколько прошло времени, он не знал. Когда очнулся, осторожно, как это было возможно в тех условиях, не делая резких движений, ощупал себя. Правая нога, тяжёлая и холодная, не слушалась и единственное, что удалось понять – он жив. Ранен, но жив! В районе ступни перемешались остатки обуви, земли, костей. Сняв ремень, Иван перетянул, как смог, ногу и только потом к нему вернулась способность воспринимать звуки и краски. Было темно и непривычно тихо. Он пополз, нащупывая заледеневшими руками воронку от снаряда, скатился с неё и, совсем рядом, услышал стоны и мольбу: «Братцы, за ради Христа помогите! Ведь пятеро деток у меня осталось дома, помогите!». По голосу узнал повара. «До сих пор иногда этот голос слышу»,- говорит Иван Иванович, отворачивая лицо и смахивая слёзы. « Никто ему не помог, потому что кто слышал, - сам шевелиться не мог, а медсёстры были ещё далеко»….
На морозе до утра пролежал Иван в воронке, пока не был найден. На шинели перетащили его в санпалатку. Нога обледенела, и поначалу боль была ещё терпимой. А когда отогрелась… Выяснилось, что попала в Ивана разрывная пуля и практически оторвала ступню. Две недели под обстрелом добирался обоз с ранеными до полевого госпиталя. Очень много умерло по дороге, не дотянув до станции. А Иван, чтобы хоть как-то уменьшить боль от тряски, держал сам свою ногу в наскоро наложенной шине на весу, пока не начал терять сознание от потери крови, холода и температуры. Запомнил он от той долгой дороги только то, что лошади падали на коленки при начинающейся бомбёжке, да смотрели на него, мечущегося в лихорадочном бреду, непрерывно внимательные серые глаза из мглистой заснеженной тьмы. Ангел – хранитель был рядом…
Потом четыре месяца провёл он в госпиталях. Ногу хотели ампутировать, но упросил Иван хирурга не делать этого. А тот посмотрел на молодого голубоглазого мальчишку и на свой риск оставил ступню. Очень медленно шёл Иван на поправку. Остались внутри два осколка, которые носит в себе вот уже более шестидесяти лет Иван Иванович Аксёненко, как память о лихой године, выпавшей на его долю в самом начале взрослой жизни.
…..Светловолосый, голубоглазый с доброй улыбкой, он, наверное, мог бы стать символом целого поколения русских мальчишек, взрослая жизнь которых началась слишком уж рано и слишком сурово – в боях за Родину на той страшной, жестокой, Великой войне….
Нина Бондаревич
